14/09/2000 Вчера поздно вечером я вернулся из ещё одной эпохальной поездки по побережью Чёрного Моря, коими столь насыщена эта экспедиция – на сей раз мы ездили в район Таманского полуострова. В тех местах огромные пространства лиманов отделены от Моря лишь узкой полосой песчаных дюн, заросших колючками, лебедой и тамариксом. Помнишь фильм «Белое солнце пустыни»? Там, где мы были, всё выглядит примерно так – не совсем по облику, ибо это всё же ещё не совсем пустыня, зато полностью соответствует по содержанию и общему настроению – сыпучий песок под ногами, палящее Солнце и ровная гладь воды за дюнами. Места там абсолютно дикие, из постоянных поселений лишь погранзастава с вышкой, одиноко торчащей прямо над песчаным берегом, да ещё домик смотрителя причалов на холме, с которого открывается вид на одетую маревом линию побережья, по которой на почтительном расстоянии друг от друга раскиданы сарайчики самих причалов – за дюнами, чтобы зимой их не смывало штормом. Почему эти несуразные прямоугольные строения там именуются причалами, сказать трудно, ибо ни пирсов, ни, тем более, кораблей возле них нет, да и разглядеть их с Моря довольно проблематично, ибо они укрыты дюнами. Прямо посреди песка тут и там встречаются островки пышно цветущих солеустойчивых растений – цветут они сиреневым и вокруг них целыми днями вьются, не взирая на жару, бабочки-языканы, на вид настолько сильно напоминающие калибри, что иногда создаётся впечатление, будто бы от жары у тебя начали плавиться мозги. Мы раскинули наш скромный палаточный лагерь среди дюн, метрах в тридцати от уреза воды. Для очага решили использовать кирпичи, наваленные возле ближайшего причала, за которыми мы с Армагеддоном немедленно и отправились. Однако, когда я забрался в самую гущу кирпичей и стал их ворошить, Антоша, пристально глядя мне за спину, посоветовал мне убраться оттуда не оборачиваясь – и был совершенно прав, ибо созерцание на близком расстоянии огромных мохнатых пауков тропической расцветки не входит в круг явлений, переносимых мною без остановки сердца.
Как только обустроили лагерь, памятуя опыт Инала, начали погружения и отбор проб, чем, собственно, и занимались оставшиеся двое суток (мы провели в тех краях две ночи). По вечерам, когда темнело, к лагерю подбиралась степная лисица-корсак: у неё большие мохнатые уши, постоянно обращённые вперёд, длинные и тонкие чёрные ноги, не менее длинный пушистый хвост и палевая шкура, а ещё она совершенно не боится людей. Возможно, другие такие же лисы людей боятся, но эта – или этот – уверенно бродил между палаток в поисках недовылизанных нами консервных банок, а ночью, когда все заснули, отгрыз кусок ласты, чем привёл наутро в неописуемую ярость Пашу Рыбникова – он эти ласты купил всего месяц назад и страшно ими гордился, всячески их холил и лелеял. А теперь у них отгрызен кусок калоши. На второй день пришли дельфины – им было решительно наплевать на людей, не представлявших конкуренции в отношении кефали, а потому они неторопливо плавали вдоль берега всего в десяти метрах от нас. Вода была довольно прохладная, а понижение дна там происходит очень постепенно, так что для отбора песчаных проб на глубине в 5 метров нам приходилось отплывать метров на триста от берега. На берег мы выходили, невзирая на гидрокостюмы у одних и жировую прослойку у других, весьма замёрзшими – зубы примораживались к загубнику и уже не стучали.
На третий день у нас кончилась пресная вода, а жить предстояло ещё до вечера, так что трое водолазов отправились в Море, двое остались на хозяйстве, а я взял рюкзак, закинул в него пару пятилитровых канистр и отправился на поиски колодца. Как оказалось, колодцев там уже нет – был раньше один, вот только его давно замусорили, загадили и вообще отравили (всю эту полезную информацию выдал мне единым духом одинокий косарь, резавший полынь на склоне холма). Вся вода в тех местах привозная и ежели у кого она и есть, то хранится в бочках. Самая большая бочка находится у пограничников, но к ним я не пошёл, так как забыл в лагере все документы, а играть в чеченского террориста, которого они сразу же во мне определили бы, очень не хотелось. А потому я двинулся по дороге через виноградники на юг, там свернул к Морю и обнаружил в нескольких километрах по берегу от нашего лагеря цепочку маленьких баз отдыха, на одной из которых мне и разрешили набрать воды.
Вчера вечером, по приезде, пышно отметили день рождения Армагеддона – теперь ему отчего-то очень плохо, хотя выпили очень немного и мы с Басиным, равно как и все прочие, прибываем в добром здравии и трезвом уме. Совсем не умеет пить нынешняя молодёжь, а ведь эти ещё из лучших…
